Общение с мамой и детьми

Оля, ну, когда мы жили вместе, лет до 17, мы были не так близки, потом я уехала учиться, гуляла с байкерами, ходила на вечеринки с коллегами, тоже особо ничем не делилась, а потом, да, когда мужа в 22 встретила, уже стала скучать по родителм, потом когда умерла одна, вторая бабушка, вообще страх потерять и их пришёл, так что стараюсь почаще общаться.

Анна, отцы и дети - вечный конфликт поколений. Недавно мамина подруга в общем чате скинула вот такоэ, видимо, примерила на себя и ей откликнулось: «Я иногда думаю - как же пиздец тяжело быть нами, долбаным поколением Х, рожденным, согласно Википедии, до 80 года, но по моим наблюдениям - гда эдак до 85. Бедные мы, бедные. Нам даже прозвища нет: есть бумеры, миллениалы, зумеры, альфы - и только мы, потерянное поколение, никак не называемся, хотя так и тянет продолжить как на заборе написано - Хуевое поколение, да. Мы - дети людей, выросших в уверенности в завтрашнем дне: в их стабильном мире существовало распределение после института, стандартный оклад, очередь на комнату. Денег и собственности ни у кого не было, но помереть, вроде, тоже без шансов. Когда их мир рухнул, мы, бегавшие с ключом на шее по улицам, резко повзрослели: нам пришлось не только смиряться с тем, что на ужин больше не будет мяса, но и с тем, что мама и папа не знают, куда дальше жить. Мы пережили самое страшное и травмирующее землятресение: под нами пошатнулась сама основа основ. Теперь мы - родители людей, которые трепетно, но твердо блюдут свои границы, легко травмируются, часто страдают ментальными расстройствами (слава современной диагностике) и хрупки, как хрустальные вазы. Мы - то самое несчастное поколение, что содержит и детей, и родителей, но это бы полбеды: мы - те самые взрослые, которые эмоционально обслуживают всех. И наш жалкий ресурс растаскивают со всех сторон, - дай!дай!дай! - будто мы двужильные, право, будто мы железные. Инфантильные мамы и папы, все ждущие, что им с небес упадет стабильность на пенсии, как вроде бы падала их мамам и папам (но это не точно). Понимающие, что от государства не будет, и ждущие как бы от нас . Инфантильные дети, неспособные в пятнадцать лет соорудить себе ужин из продуктов, найденных в холодильнике (а мы-то доооо - мы в третьем классе умели в одни руки забабахать праздничный стол). И меж этих двух огней мы - с одной стороны, придавленные советским воспитанием с его чувством долга, а с другой - требованиями времени, которые значительно превосходят советское "не сдох и ладно". Наверное, мы будем первым поколением, которое вымрет потому, что заебалось быть единственным взрослым в этом мире инфантилов. Но на самом деле нет, конечно. мы сначала оттарабаним свой долг, а потом уже вымрем. И попадем в рай, где будем гулять одни с ключом на шее, где нам будут продавать пиво с 13 лет 24 часа в сутки, где можно будет курить в поездах и в концертных залах, а еще там Летов будет живой, а Кинчев не сумасшедший. Денег, впрочем, у нас наверняка и там не будет. Чтобы не разбазарили между старыми и малыми.»